Вспоминая Гвадалквивир
А помнишь ли старые термы,
где нежили юные выи,
и длани, и чресла мочили
в больших оцинкованных шайках,
и, грязи земные смывая,
маслами лелеяли тело?
А слух услаждали гетеры
нам сиплым натуженным пеньем,
большие плечистые девы,
покрытые сплошь волосами,
красивы, как сёстры родные
Мигеля Лукума Хаита.
А мы им кричали с лежанок:
«доколе же вы, Каталины?»
Арифметика любви
Скажи мне, будка стеклотары,
сглотнув бутылок белену,
зачем медовая гитара,
терзает нервную струну.
Сердца вибрируют батутом,
и составляют звукоряд.
В среде вокзальных проституток
об этом много говорят.
Сияют кольца и мониста,
и, под сурдинку и «шанель»,
проходит новая конкиста,
бросая тени на панель.
А я гляжу и чуть не плачу,
но сколько душу не трави,
неразрешимая задача
стирает линию любви.
Моя мечта стреляет взглядом,
изводит розой в волосах,
мы зарабатываем рядом,
но спим на разных полюсах.
Она любовница таксистов,
судьбой делимая на три,
а я – умноженный на триста,
но вычитаемый внутри.
Колдовство
Тихо зверели свирели
в пазухах райских лугов,
цитрусы томно горели
золотом горных богов,
розами нежной дремоты,
воздух альпийский творя,
втёрлись медовые ноты
в жидкую жизнь янтаря.
Красного Камня паломник
чуял муската тепло.
Солнце в районе Коломны
левым разливом текло.
Мотылёк
Решил уехать царь Бидем
туда, где нет жены,
он взял с собой большой гарем
всего за полцены,
он взял айпод и белый флаг
с бубенчиком, но тут
к нему пришёл ужасный маг
Бедым-Беда-Бедут,
а с ним четыре силача,
не спящие глаза,
мешок заветов Ильича,
и верная коза.
И стали лопаться шары,
и пропадать халва,
а в лексиконе детворы –
приличные слова.
Но ту явился мотылёк,
и топнул что есть сил,
и маг мгновенно занемог,
пощады запросив.
А царь Бидем скакнул в окно,
схватив бурдюк вина.
А под окном ждала давно
любимая жена.
Красноносый вальс
Скручены вальсом зелёный носок,
красный колпак и желудочный сок,
буйные зайцы, задумчивый гном,
водка с либидо и счастье с вином.
Блохи с енотом танцуют в норе,
скачет скотина на скотном дворе.
Тот, кто не может покинуть кровать,
вместе с кроватью идёт танцевать.
Ёлки-моталки-метёлки-гульба,
кружится почва, и дышит судьба,
кружатся ноты, вздыхая в трубе,
кружатся жмоты и вещи в себе.
Только один красноносый мужик
входит, бухает, бубнит и бежит.
Чувствуя запах сквозь свежий мороз,
кружится, кружится, кружится нос.
все стихи автора
|
